Бабушку привезли и выделили ей отдельную комнату рядом с Егоркиной. Бабушка приехала не одна, а с тремя горшочками цветов и любимой гитарой, обклеенной рисунками динозавров. Теперь каждый вечер бабушка с внуком пели любимый романс, а потом она рассказывала Егорке сказку, всякий раз новую.
– Знаешь, бабунька! – однажды сказал сусличонок. – Ты, действительно, лучше мультика! Ты, вообще, лучше всех! – Сказал и ткнулся носом в тёплую, родную бабушкину щёку. Утром бабушка показала внуку Марусин клубок:
– Чей это клубок, внучок, может, я тебе из него носочки свяжу?
– Нет, бабунечка, из этого клубка носки вязать нельзя, это волшебный клубок. Он указывает в жизни правильный путь.
Бабушка протянула Егорке Марусин подарок:
– Если волшебный, спрячь его лучше. Суслик осторожно принял клубок из бабушкиных рук, осмотрел его и ахнул:
– Бабушка, это ты узелок оторвала?!
– Зачем же нитки рвать? – спокойно ответила бабушка. – Можно просто развязать, но на этом клубке никакого узелка не было. Наверное, сам развязался…
– Правда?! – улыбнулся суслик Егорка. – Значит, поправил я свою ошибку?! У-р-а-а-а!
* * *
Пока суслик Егор радовался, Маруся придумывала рисунок для его зимнего свитера.
– Что бы такое интересное вывязать? – думала сусличка. – Может быть, цаплю, которая живёт на берегу?
Маруся улыбнулась, представляя забавную цаплю, выглянула в окно. Цапля была на месте: смешная, подслеповатая, старая уже. Птица стояла на одной ноге и разглядывала дно реки. Рядом прыгали смешливые лягушки.
– Эх ты, ворона! – гримасничали проказницы. – Слепая тетеря! Смотри, сколько мальков у твоей ноги мечется – ты их не видишь. Взрослая рыба на мелководье не плавает, так голодной и останешься!
Цапле было не до веселья, уже третий день птица ничего не ела; в глазах от голода бегали черные мушки:
– Если сегодня не поем, – грустно подумала цапля, – упаду и утону. Лягушки со смеху помрут – цапля в луже утонула!
Маруся пристальнее вгляделась в птицу:
– Батюшки, у неё нога трясётся! Слабеет цапля. Наверное, голодная!
Недолго думая, Маруся схватила корзиночку и побежала к бобру:
– Дяденька бобёр, налови мне немного рыбки. Старая цапля голодает. Она совсем слепая стала, мальков не видит, может умереть!
Бобёр топнул ножкой, нахмурился:
– Чего тараторишь! Неспешно скажи, что нужно, балаболка!
Маруся успокоилась, медленно сказала:
– Ца-п-ля го-ло-да-ет; ры-бу пой-ма-ть не мо-жет – ста-рая ста-ла!
– Так чего мямлишь? Корзинку давай быстрее, бестолковая!
Маруся на ворчание бобра не обиделась, он старенький, давно уже прадедушка. Целую дюжину внучат воспитал.
Корзинку ворчун принёс полную рыбы, не поскупился. Маруся чмокнула бобра в щёчки, помчалась откармливать цаплю.
Цапля рыбу ела, ела, ела, ела, а когда наелась, взлететь не смогла.
Тяжёлое брюшко к земле тянуло. Тут из кустов вылезла лиса:
– Ох, спасибо тебе, Маруська, за птичку, за рыбку. Съем её с удовольствием. Цапля, с рыбой в животе – деликатес!
У Маруси от страха сердце чуть из груди не выскочило. Лиса тем временем готовилась к прыжку. Сусличонка поняла, трусить некогда, надо птицу спасать. Маруся изловчилась, подпрыгнула и натянула корзинку лисе на голову. Шпок, шпо – лапкой для крепости прихлопнула.
– Вот тебе намордник, бесстыжая! – стуча от страха зубками и серёжками, выкрикнула Маруся. – Надеюсь, впору пришёлся!
Лиса от неожиданности присела на хвост. Вот уж не ожидала плутовка такого оборота дела, закрутилась, как пчелой ужаленная; лапами корзинку снять пыталась. Не вышло! Побежала в лес, на ходу посылая Марусе проклятья и угрозы:
– Опозорила! Опозорила! Не прощу, не прощу! Вернусь – отомщу!
Цапля от ужаса мелко тряслась и причитала:
– Тьфу, на тебя окаянная! Тьфу, на тебя окаянная!
Маруся, как могла, успокаивала цаплю. Сама была ни жива, ни мертва. Страх не ушёл даже тогда, когда лисий хвост метнулся на кромке леса. Сидели, бедолаги, всхлипывали, дух переводили
– Улетать надо в тёплые страны, – горевала цапля. – Последний раз у вас на реке гостевала. Жалко, привыкла я к этим местам…
– Попробуй, цапелька, может, взлетишь? – попросила Маруся.
Цапля крылья развернула, взмахнула, длинными ногами речную волну чиркнула – полетела, напоследок крикнула:
– Спасибо, Марусенька. Прощай…
– Прощай цапелька, – грустно прошептала Маруся.
Дзинь! Дзинь! – жалобно зазвенели хрустальные капельки в серёжках.
Теперь Маруся точно знала, кого вывяжет на свитерке Егорке – красивую, летящую в облаках цаплю.
Третий седьмой лепесток
Суслик Егорка долго ждал, когда Маруся позовёт его на примерку свитера. Ему очень хотелось увидеть новую знакомую,
похвастаться волшебным клубком. Ведь на нём не было больше узелка. Значит решение, которое он принял, было правильным, узелок развязался! Егор решил позвонить первым
– Маруся, можно я приду? – попросил суслик.
Маруся ничуть не удивилась:
– Приходи, конечно! – обрадовалась она. – Нет, не приходи, а приезжай на велосипеде; поедем на прогулку, хочу кое-кого проведать!
Суслик Егор не любил ездить на велосипеде, лапки с непривычки уставали. На машине с водителем много удобнее: едешь себе, по сторонам головой крутишь, ни за что не отвечаешь…
– Опять! – испугался Егор. – Опять мне нравится ни за что не отвечать!
Он быстро вынул из кармашка волшебный клубок. Проверил, не завязался ли на нем узелок:
– Как он мог завязаться! – успокоил себя суслик. – Я пока ничего не сделал, только подумал. Доберусь на велосипеде сам, без водителя.
Когда суслик подъехал к домику Маруси, лапки действительно побаливали – устали.
– Ничего, ничего, – улыбнулся Егор, – сейчас у Маруси отдохну… Но сусличка не дала Егору отдохнуть. Она выскочила из двери своего домика и весело замахала лапкой:
– Егорка, ты говорил, у тебя есть живая лошадка – пони, – Маруся состроила просящую мордочку, – давай поедем, проведаем её! Я очень тебя прошу…
– Ну-у-у, Маруся, – заканючил суслик. – Пони в конюшне на ипподроме, это далеко; я вызову машину.
– Ни за что! – засмеялась сусличка. – Только на велике, и лапками, лапками…
Ехали суслики долго. Маруся с удовольствием, а Егор устал. Когда въехали на территорию ипподрома, сразу увидели бегущего по кругу красивого чёрного пони. На нём уверенно гарцевала молодая девочка – сурикат.
– О! – воскликнул суслик Егор и скорчил недовольную мордочку. – Внучка нашего конюха, Веруська, интересно, кто ей разрешил?
В это время Веруська задними лапками вскочила на спину пони, закрутила акробатическое колесо. В глазах Маруси и Егора замелькали лапки, лапки, лапки. Веруська крутилась, как вентилятор. Подскочив вверх, маленькая наездница дважды перевернулась в воздухе, приземлилась прямо в седло на спине пони.
– Кадиллак! – зло крикнул Егор, – Кадиллак, ко мне!
Пони, услышав своё имя, остановился, замер, но бежать на зов не спешил. Егор с Марусей подъехали на велосипедах сами. Наездница уже слезла с лошадки и вела пони под уздцы, мордочка её была виноватой и испуганной.
Конец ознакомительного фрагмента.